Аист
Виталька был очень зол. Носком потертого кроссовка бил ни в чем не повинную стену. Он бы поколотил и дверь, за которой скрылась мама, но тогда бы мама появилась вновь и поколотила его, Витальку.
Мальчик сжимал кулаки и ходил туда-сюда, бормоча:
— Ну, Люська, ну погоди, попляшешь, — в который раз грозил он сестре.
Виталик был в отчаянии:
— Сидел бы сейчас дома, играл как человек. Нет, давай Люсеньку в дом творчества проводим, она первый раааз, она волнуется, — изображая мамин голос, дразнился брат. – Нужна ты кому, дурында. Вместе со своими занятиями.
Люся на Витальку не обращала никакого внимания. Она скакала по паркету, играя в воображаемые классики. И даже напевала!
От этого, конечно, он становился еще злей:
— Откуда ты только взялась? В капусте нашли, в кислой? Или глупый аист принес? Так пусть обратно заберет! Поживу спокойно!
Люся уже упрыгала в середину коридора и прокричала оттуда:
— Не хочу обратно, мне у нас нравится!
И вновь застучали по полу звонкие красные сандалии.
— Ах, не хочешь? А я наколдую, ничего не поделаешь.
— Ооой, — засмеялась девочка, — тоже мне, колдун! Что ж ты себе пятерку по математике не наколдуешь?
— Ну, все,- прошипел Виталька, — Напросилась.
Он скрестил средний и указательный пальцы на обеих руках, встал на одну ножку и зашептал:
— Туру-буру-бай!…
Перескочил с левой ноги на правую
— Волю выполняй! Пускай ее аист унесет!
Маленькая Люся засмеялась и показала ему язык.
И тут из кабинета вышла мама и еще какие-то взрослые. Мама остановилась поговорить с двумя тетеньками, а к Люське и Витальке подошел странный тип. Высоченный, худой, в красных ботинках и маленьких круглых очках.
— Ну-с, молодежь, вы ко мне, в театр кукол? — спрашивает.
Витальку будто водой облили! Такое оскорбление:
— Да это она вот, в куклы. Я что, маленький? Я на дзюдо хожу!
Красные ботинки ухмыльнулись:
— Ну что ж, приятно было пообщаться, Аист, — и протянул ему руку.
Виталька вытаращил глаза.
— Николай Васильевич Аист, руководитель театральной студии. Тогда я забираю только юную леди.
Белое Люськино платьице в крошечный горошек мелькнуло, и дверь захлопнулась.
Виталька похолодел. Аист… Не может быть. А если правда заберет? Как она там, дурында, шнурки ведь сама не завяжет. А вдруг ей даже игрушки с собой взять не разрешат? Как же она, без лупоглазого шкипера Хвостео? Реветь будет, нюня. И кто успокоит? Аист что ли? Да разве он сможет, как мама…
— Мамааа!
Виталька не плакал уже очень давно. Ну, разве только, если где-то рядышком резали лук. А тут, размазывая слезы, несся по коридору:
— Люську надо спасать, ее аист унес, это я наколдовал, мам, мам, — захлебывался он, — нельзя ему Люську отдавать, она наша!
Мама незаметно улыбнулась, а сыну сказала серьезно, глядя в глаза:
— Надо вот прямо сейчас, от всего сердца три раза сказать: Люсенька, я тебя люблю.
Он зажмурился и пробормотал нужные слова целых пять раз, для верности.
Колдовство подействовало, через пять минут двери открылись, и из кабинета высыпалась малышня. Последней бежала Люська с листочком:
— Виталька, Виталька, дай свою ручку с роботом, надо записать, а моя сломалась.
С роботом, самая любимая. С первого класса… Он застыл на секунду и обнял сестру:
— Ай, да забирай навсегда! Что хочешь забирай, Люсь! Пойдемте в парк, мороженого охота!
фото: infourok.ru,crosti.ru,123rf.com
Другие материалы
