В этом году мы отмечаем 68-ую годовщину победы советского народа над фашистской Германией. Встречают ее люди по-разному: кто идет на парад, кто – в парки, а кто – на дачи. А я половину своей жизни провел… в лесах, на Вахтах Памяти. Половина жизни – это 8 лет. Сейчас мне – 15. Зовут меня Дмитрий Федянин, но можно просто Дима. Я учусь в 9 классе. Кстати, наша школа носит имя героя войны Ивана Андреевича Флёрова.

Что такое Вахта Памяти? Это когда обычные люди разных возрастов, профессий, живущих в разных городах, объединяются ради одного общего дела – поиска погибших во время Великой Отечественной Войны бойцов и увековечивания памяти павших на той войне солдат.

Для меня эти люди – участники Вахты из разных поисковых отрядов России (из Ульяновска, Смоленска, Починка (Смоленской области), Рославля (Смоленской области),Саранска, Москвы, Гагарина (Смоленской области), Угры (Смоленской области), Спас-Деменск (Калужской области)) – стали уже близкими и почти родными людьми. Это целый мир. Здесь можно встретить людей разных профессий и возрастов, которых объединяет одно общее дело — поиск солдат и увековечение памяти павших бойцов.

Как я занялся военной археологией? Да папа помог. Когда был еще маленьким, он мне рассказывал про деда – солдата той далекой войны. Вот я к папе и пристал, и он меня, тогда восьмилетнего мальчишку, взял поехать в те места, где воевал дед.

Первый поиск и первый выход в лес с прибором – незабываемы. Когда своими руками откапываешь каску или солдатский котелок, тебя просто переполняют эмоции. Тут и радость просто от находки старинного предмета, и возбуждение, что прикоснулся к страшным событиям в истории страны, и неимоверная тяга продолжать это дело в надежде внести свою лепту в исследование и восстановление исторических событий тех дней.

А после, как у многих, поиск артефактов и предметов военного снаряжения перерос в поиск погибших бойцов. Иногда меня спрашивают: «А ты не боишься, когда вы находите незахороненные останки? Ведь это человеческие кости, черепа!» Страха никогда не было, зато было ощущение, что делаешь важное и нужное дело. Зато чем старше становился, тем больше росло убеждение, что мы все делаем важное нужное дело.

Ну, вот с тех пор каждый год я с папой выезжаю на новый Поиск. Так постепенно сложился круг общения, появились единомышленники.

В этом году, мы едем под Сычевку в деревню Аристово, где в годы Великой Отечественной Войны, шли жестокие, кровопролитные бои.

Сычевка – небольшой поселок между Ржевом и Вязьмой, там в годы войны располагался штаб Девятой Армии под командованием Моделя. И через этот поселок шло снабжение немецкой группировки во Ржеве, поэтому важной задачей было отрезать этот путь снабжения немецких сил. С марта 1942 почти год там шли непрерывные бои, которые принесли огромные потери нашим войскам.

За каждый клочок земли, за каждый бугорок солдатам приходилось рисковать своей жизнью, чтобы сейчас мы могли жить в мире… Там, как и во многих местах ведения боёв, погибало огромное количество наших солдат и офицеров, которые с честью и мужеством отвоёвывали свои родные земли…

Мы едем туда, не просто, чтобы встретиться и пообщаться с нашими единомышленниками и друзьями. Основная цель экспедиции – найти и опознать не вернувшихся с тех боёв солдат, чтобы осталось как можно меньше без вести пропавших бойцов.

В канун 9 Мая это делать лучше всего. Во-первых, именно в это время проходят торжественные захоронения, перезахоронения солдат – этими событиями заканчиваются вахты памяти. Во-вторых, только в начале мая создаются нормальные условия для поисковой работы: сходит снег, подсыхают поля, и на них нет еще высокой травы, которая затрудняет поиск с приборами.

Находя останки бойцов, мы всегда надеемся, что нам удастся найти небольшой чёрный медальончик, который мог бы вернуть ещё одного без вести павшего домой. Ведь до сих пор его ждут близкие: сёстры, братья, сыновья, дочери.

Такой медальон был у солдат Красной армии с 1939 по 1942 год, это небольшой (5-6см в длину) бакелитовый (пластмассовый) стаканчик с винтовой крышечкой, изредка были и металлические.

В него вкладывалась бумажка (вкладыш) с указанием имени бойца, места рождения и призыва, а также имен родственников, которым нужно сообщить в случае смерти. К сожалению, вкладыши солдаты заполняли не всегда. Они суеверно считали, что это притягивает смерть. А еще одна причина того, что мы не можем считать данные, — корпус медальона бывает не совсем герметичным. Поэтому найти бойца с медальоном и заполненным вкладышем – большая удача и редкость.

А с 1943 года их отменили вовсе, заменив простыми бумажными красноармейскими книжками. Поэтому после 43 года многие бойцы так и остаются безымянными.

У найденных немецких солдат почти всегда присутствует металлический (алюминиевый или цинковый) жетон с указанием подразделения и порядковым номером бойца. Учитывая, что немцы в начале войны наступали, служба захоронений работала у них лучше, поэтому на одного незахороненного немецкого бойца порой находим 15-20 наших. Во время отступления было не до похоронных церемоний, а временами – и хоронить некому было. На раскопках я ясно понял, что означал в реальности лозунг: «Стоять до конца!»

Что такое радость для поисковика? Я попробую объяснить на конкретном примере.

В 2011 году, мы также отмечали День Победы, в лесу. Идя с отрядом по глубокому лесу, мы совершенно случайно в одной из воронок нашли останки наших солдат. В ней находилась пятеро бойцов Красной армии. При них было немного личных вещей, которые после, были отданы в музей, а некоторые отдали семье одного из опознанных солдат. Этими вещами были: несколько зубных щёток, расчёски, редкие стеклянные фляги и те самые заветные бакелитовые медальончики…

К сожалению, из четырёх найденных нами медальонов, два были пусты, один был с небольшой трещинкой, через которую попала вода, и бумажка со всеми сведениями о бойце была не читаема…

Один медальон, который мы открывали последним, был с хорошо читаемой запиской, по которой нам удалось опознать бойца и найти его родственников.

Это был Болдов Пётр Васильевич, родом из Барятинского района, Калужской области. Его родственники даже не ожидали, что спустя 70 лет отыщется их родной человек, который в 19 лет пошёл на фронт и погиб, сражаясь за Родину, всего в 40 километрах от своего дома и семьи…

 

Архивные документы на солдата, чей медальон удалось прочитать

 

На следующую годовщину Дня Победы, его и найденных с ним товарищей, с почестями похоронили в братской могиле, куда приехали и его родственники…

Вы не представляете, какое счастье – видеть радость и слышать слова благодарности от людей.

Именно ради этого мы и проходим десятки километров по лесам, полям и даже болотам, возвращая пропавших солдат с прошедшей войны.

В экспедиции я часто бываю самым младшим, но это не значит, что мое мнение не имеет никакого веса. Однажды утром взрослые увлеклись рассказами баек (у взрослых это иногда бывает). Но я подождал, послушал, а потом деликатно намекнул, что мы приехали сюда не сказки рассказывать, а дело делать. И, вы знаете, взрослые, к тому времени уже порядком небритые мужчины, меня послушались и без звука взялись за инструменты. А не так давно мы стояли сводным отрядом со смоленскими судебными приставами. И когда экспедиция заканчивалась, и был прощальный вечер, сам начальник управления смоленских приставов предложил персональный тост (100 граммов полевых в конце работы никто не отменял) за самого молодого, но опытного поисковика, то есть за меня. И я честно выпил, правда, мне, как несовершеннолетнему налили сок. Но папа стал мною гордиться, да и я, честно говоря, — тоже. А когда папа забывает, я ему напоминаю о той оценке.

Как ни странно, но с годами чисто человеческие переживания отходят на второй план или вовсе исчезают. Переживания заменяются в душе чувством долга, порой даже кажется, что своих однополчан поднимаешь и чувствуешь вину, что так долго не мог этого сделать. А отношение к этому у всех разное. Безразличных нет: кто-то восторгается, кто-то просто считает нас ненормальными. Дескать, зачем ворошить прошлое, доставая кости из земли. Но мы меньше всего руководствуемся в своей работе мнением окружающих. Поиск – наш долг перед погибшими, как это ни пафосно это звучит.

Верстаем планы поиска.

 

Солдатский скарб: ложки, карандаши, ножи и т.п.

 

«Рубашка» РГД33.

 

Остатки записной книжки замполита ротного уровня. Хорошо видны цифры 227 — это номер приказа «НИ ШАГУ НАЗАД». В книжке удалось разобрать, что он проводил беседы и доводил этот приказ в 1 и 2 взводе.

 

«Ворошиловский килограмм» — противотанковая граната РПГ41.

 

Останки поднимаются из раскопа отдельно, и отдельно – вещи (каски, обувь, части оружия и снаряжения).

 

Знак за танковый бой, найден на немецких позициях под Сухиничами, предположительно потерян 09.1942 солдатом 9 танковой дивизии вермахта.

 

Солдатское снаряжение.

 

Нательный крестик.

 

Остатки книжки красноармейца. В них указывалось, какое имущественное довольствие получал солдат.

 

Газета от 08.1942, она использовалась в качестве стельки в одном из ботинок солдата.

 

Бетонная пулеметная точка.

 

Снаряды от наших пушек 45мм и 76,2мм.

 

Минометные мины 80мм в месте расположения нашей минометной батареи, Смоленская область.

 

Снаряд РС (КАТЮША).

 

Реактивный снаряд М30.

 

 

Редкий немецкий жетон. 4 пулеметная рота 385 запасного пехотного батальона, личный номер 5445, группа крови 2(А). Пока солдат живой, то носит на груди целый жетон. В случае смерти жетон ломается по перфорации: нижняя часть с одним отверстием отдается в штаб, а верхняя так и остается на теле и хоронится вместе с бойцом. Поэтому даже сейчас немецкая служба народного союза без труда находит данные о бойце и его родственников.

 

Останки бойца, найденного в Сухиничском районе, недалеко от д. Богдановы Колодези.

 

Перезахоронение. Обычно в один гроб укладывают останки 5-7 бойцов.

 

Осенняя вахта, под п. Темкино

 

Дмитрий Федянин